Наши руки — земля, наши тела — глина, а наши глаза — дождевые лужи. Мы не знаем, живы ли мы еще
— Ого, — она смеётся, — Я проиграла пари.
— Пари? — неловко улыбаюсь.
— Да, с самой собой. Я поставила, что ты не выдержишь, но проиграла.
Она видит, как с моего лица сползает улыбка, и тут же подхватывает:
— Забудь, ерунда. Я сегодня странно шучу.
Мы меняем тему. Но весь вечер я думаю о том, что с каждым днём моё общение с людьми становится всё глупее и унизительнее. Хочу намертво схлопнуться, как ебучая устрица.
— Пари? — неловко улыбаюсь.
— Да, с самой собой. Я поставила, что ты не выдержишь, но проиграла.
Она видит, как с моего лица сползает улыбка, и тут же подхватывает:
— Забудь, ерунда. Я сегодня странно шучу.
Мы меняем тему. Но весь вечер я думаю о том, что с каждым днём моё общение с людьми становится всё глупее и унизительнее. Хочу намертво схлопнуться, как ебучая устрица.
Хотя, у меня на работе тоже шутки, придуманные спинным мозгом, очень тупые.
Вероника: Классно, нас заблокировал Антей (поставщик) из-за того, что у нас цены на товары не актуальные. А прайс они преслали два часа спустя.
Я: Ну ты явно не соответствуешь своей должности.
Вероника: В смысле.
Я: Ты должна обладать телепатией и на расстоянии догадываться, что они поменяли цены.
Прости людей за плохое чувство юмора. Пускай тебя успокаивает мысль, что они будут в аду плавиться в шутках, которые были настолько плохими, что даже в Аншлаг их не взяли.