Наши руки — земля, наши тела — глина, а наши глаза — дождевые лужи. Мы не знаем, живы ли мы еще
«Не вставая утром, не ложились вечером спать,
Оставляли звонки неотвеченными - плевать.
Всё равно никто не знает, где мы и куда... »
В конце концов стоит признать: не имело значения, куда мы сбегаем и надолго ли. Важен был сам побег. Туда, где нет совершенно никого хоть сколько-нибудь знакомого. Только так город запускает биение своего сердца для двоих и становится одним большим домом.
Не спали, не ели, не пьянели. Бродяжничали. Чайник не кипел, все улицы приводили к водоёму. Всё казалось смешным и глупым.
Только при таких условиях, струшивая шелуху образности, отодвигая философский трёп и прекращая перестрелку, себя явит человек. Такой, каким его задумал бог, или же создали природа и вселенная. Такой, каким его необходимо любить.
Оставляли звонки неотвеченными - плевать.
Всё равно никто не знает, где мы и куда... »
В конце концов стоит признать: не имело значения, куда мы сбегаем и надолго ли. Важен был сам побег. Туда, где нет совершенно никого хоть сколько-нибудь знакомого. Только так город запускает биение своего сердца для двоих и становится одним большим домом.
Не спали, не ели, не пьянели. Бродяжничали. Чайник не кипел, все улицы приводили к водоёму. Всё казалось смешным и глупым.
Только при таких условиях, струшивая шелуху образности, отодвигая философский трёп и прекращая перестрелку, себя явит человек. Такой, каким его задумал бог, или же создали природа и вселенная. Такой, каким его необходимо любить.