Такой у меня замысел для нас двоих: в квартире, где все вертикальные поверхности заняты книгами и тетрадями, а стены - картинами, фотографиями и вырезками из статей, мы в самой гуще этих событий сидим на полу.
Уже стемнело, а может быть только смеркается, но где-то поодаль пыльная антикварная настольная лампа с бахромой светит очень меланхолично и тепло. На полу стоит виниловый проигрыватель, доставшийся мне от матери, и по квартире разливается тонкий голосок Ники Турбиной, несколько агрессивно читающей свои собственные стихи.
Рядом стоит початая бутылка вина. Это конец лета, мне кажется. Чтобы не нарушать эту не_тишину, мы не разговариваем, а пишем друг другу записки, сидя спиной к спине.
Может у нас и есть планы на будущее. Большие планы. А может быть мы с тобой уже не последние люди в этом городе, но всё подчинено настроению упадочности, апатии и декадентства.
Мы - век минувший. А за окном - век новый. Но какое это имеет значение, если мы решили встретить старость за игрой в шахматы?
Таков, по крайней мере, мой замысел.